НЕСКОЛЬКО ЭТЮДОВ О ЦВЕТОВОДСТВЕ

Оригинал статьи "Estuudid lillekasvatusest"
Oпубликованa в журнале "Kodu & Aed", 04.2004, Эстония

Я никогда не писал о своей работе. Никогда! О своих растениях пишу много и часто. На каком -то этапе перестаешь ощущать себя их хозяином, и вся коллекция начинает существовать как бы сама по себе, как выросшие дети, живущие самостоятельно, но принимающие помощь родителей. Ответственность за их существование в этом сложном мире в который они попали не по своему желанию заставляет быть пожизненным сторожем -смотрителем, имеющим единственое преимущественное право - право безлимитного любования их красотой. Популяризация редких и непростых в выращивании растений - разделения бремени ответственности за их судьбу. Если они обретут новых почитателей - шансы их выживания увеличиваются.

История собственного "сумасшествия"

Люблю луковичные растения и, хотя любовь не нуждается в мотивации, могу объяснить почему. Люблю их за то, что в них реализована теория гомункулуса и в каждой луковице находится маленькое растение. Оно летит в будущее как спящий космонавт в капсуле, который проснется по сигналу таймера и начнет жить и действовать. А еще, люблю луковичные за восковую толщину лепестков их цветов и листьев. За эту живую ощутимую ткань, пронизанную жилками, как кровеносными сосудами. Я пережил пору увлечения тюльпанами, когда в Литве ими увлекались все. Собрал огромную коллекцию сортов и расстался с ними без сожаления, понимая что простое накопление не приносит ничего нового. Это прощание происходило постепенно, да и расстались мы не вполне. Я и сейчас выращиваю тюльпаны 15 класса и немногочисленные собственные гибриды, хотя селекцией тюльпанов занимаюсь изредка, попутно. В отличии от тюльпанов, сорта которых часто различались только окраской цветов, немногочисленные иные луковичные попадавшие в мой сад приносили новизну и неповторимость форм и биологическую загадку собственного существования. При почти полном отсутствии литературы о луковичных растениях в СССР в 70- 80 годы, легко было ощущать себя первопроходцем. Я мучительно познавал особенности культивирования растений, которые сейчас назвал бы обыденными, рядовыми. Эти года "открытий" старых европейских культиваров совсем не были потерянными. Они развили здоровое чутье, помогли найти идеальные схемы работы с незнакомыми видами и окончательно определили мое понимание красоты в цветоводстве. Человек слишком самоуверен, исправляя работу Бога - наилучшего селекционера. Настоящая элегантность неброска и соразмерна и нужно устать от бешенства красок многих декоративных растений созданных человеком, чтобы научиться получать наслаждение от спокойных тонов окраски лепестков рябчика. Даже в своей селекционной работе я стараюсь только сохранить или подчеркнуть красоту природных видов , но никак не трансформировать ее до неузнаваемости.

Мой интерес нуждался в новых поступлениях, но перечень луковичных выращиваемых в садах Литвы был беден. Лазейкой, через которую можно было получить нечто интересное, была возможность приобретения растений у некоторых частников цветоводов. Такой "титул" в то время носил ныне известный исследователь флоры Средней Азии и почетный доктор биологии АН Латвии Янис Рукшанс. Его влияние на мою цветоводческую работу было огромно и до сих пор мы сохраняем прекрасные деловые и дружеские отношения. Несколько собственных экспедиций на Кавказ и в Среднюю Азию существенно пополнили мою коллекцию. Вот тогда и пришло ощущение реального пионерства, прикосновения к неизведанному, которое я ценю в своем деле и которым живу до сих пор. Я столкнулся с огромным миром сказочно прекрасных, мало изученных и совсем не востребованных пока цветоводством растений в котором все зыбко, недостоверно и только кропотливая многолетняя работа позволяет точно установить их видовую принадлежность, сохранить и размножить. Работа внешне малозаменая, но только я могу сказать сколько революций прогремело в тишине моего сада.

А потом весь мир открылся для общения и проффессиональных контактов. Я стал членом нескольких зарубежных клубных объединений и постарался установить связи с наиболее компетентными людьми в интересующем меня деле. Мир растений далеко не досконально исследован и каждая ботаническая экспедиция может привести в своих рюкзаках сенсацию, а семена редких или уникальных растений приносит почти всегда. Многие из них для меня доступны благодаря обменам, поступлениям из семенных банков ботанических садов и клубов или просто любезности моих зарубежных коллег, но я не коллекционер и не люблю этого слова, хотя в этой статье часто использую его как привычное. Коллекционирование предполагает маниакальное собирательство владельца, стремление к наибольшей полноте коллекции. Для меня гораздо важнее создание идеально здоровой популяции каждого вида или сорта которые я выращиваю. Поэтому правильно было бы говорить о собрании растений, причем растений которые находятся в негласном списке "ботанических раритетов" по причине сложности их выращивания, редкости в природе, новизне в культуре и вместе с тем, по моему мнению, перспективных для интродукции в Литве. Это дает возможность лидерства в интродукции некоторых новых видов и в селекции.

Впечатление года

"Хороший день сегодня! Морозный, солнечный! - голос моего собеседника весел и оживлен. "Да, - думаю я- маловато снега, и мороз некстати. Как они там, под землей?" В середине января были дожди и потом морозы спаяли талый снег в плотный наст. Зима этого года была шедра на неприятные сюрпризы. Растения всходили медленно и поздно, как будто нуждались в каком-то времени, чтобы прийти в себя и убедиться, что еще живы. Потери в такие зимы - горькая реальность моей работы и вся весна превращается в томительное ожидание - повятся всходы или нет.

Я очень ждал всходов лилий, которые ботаники относят к секции Lophpophorum. И не только потому, что два года назад с трудом получил из Китая и от моих коллег их Шотландии эти растения. Они необычны (ботаники несколько раз относили их к различным родам: то к рябчикам, то к номохарисам, то к лилиям) и так редки в культуре, что даже трудно найти фотографии дающие о них представление. Минувших годы растения увеличивались в размерах и привыкали к новому месту посадки. В этом году некоторые из них могли зацвести. Хоть бы увидеть - какие они? И вот, в рыхлом волокнистом торфе, которым укрыты посадки, показались зеленые вершинки пробивающихся к солнцу растений. Они выжили, в принципе! Значит смогут жить и дальше, способны расти в нашем климате, хотя прибыли из мест расположенных почти на другой стороне земного щара, в высокогорьи Гималаев, с очень своебразным муссонным климатом. Не беда, что некоторые повреждены зимними холодами. В моей практике случалось не раз, когда растения после суровых зим попадали в ситуацию "клинической смерти", но потом восстанавливались и долгие годы росли и растут как стабильные культурные клоны. Некоторые экземпляры даже зацвели. Самые редкие и необычные растения со временем становятся привычными, как говорят наблюдатели: "глаз замыливается", но каждый сезон остается в памяти необычно ярким цветением одного или нескольких растений. Это могут быть новые виды, к цветению которых вроде бы теоретически подготовлен (т.е. видел и читал), но действительность превосходит все ожидания, или старые культивары, которые вдруг цветут необыкновенно красиво, как спортсмен неожиданно резко улучшающий свой личный рекорд. Такие события я называю "впечатленим года". Мой сад - мое ежегодное шоу и на этой выставке для самого себя я сам же назначаю растениям призовые места и раздаю воображаемые медали. В этом году золотая медаль конечно у маленькой лилиии из китайской провинции Юньнань, разновидности L. lophophorum. Всего 10 сантиметров высоты и необычной формы крупный желтый цветок - что-то среднее между увулярией и рябчиком. Ярчайшее впечатление года! Станет ли это растение обыденным садовым культиваром или его судьба быть вечным раритетом - покажет будущая работа. А пока я просто смотрю на него, наслаждаясь его непривычной красотой.

Чего я хочу

Утром звонит телефон и из карантинного пункта сообщают, что мне пришла посылка и мое настроение уже испорчено на весь день. Я знаю что будет потом. Это опять какой-нибудь мой зарубежный коллега прислал мне несколько луковиц не одетых в соответствующие бумаги, по своему европейскому простодушию полагая, что три луковицы это - не коммерческая поставка, а форма культурного обмена. Потом, в кабинете, я буду униженно просить не отправлять растения назад, а чиновник будет отчитывать меня, говорить что это возмутительно и, вообще, что я хочу? Я хочу нарушать закон?! Мой коллега говорит: "Леонид, что ты хочешь? Надо производить миллионы простых растений нужных людям и покупаемых, а не возиться годами с никому неизвестными, культурное будущее которых еще сомнительно. Что же я хочу? Я хочу строить в Литве пирамиду, но не памятник себе, как Хеопс и не финансовую, которую строят современные плуты от бизнеса и которая является памятником дуракам. Я хочу участвовать в создании пирамиды стоящей на голове. Имено так я вижу "настоящее национальное цветоводство", самобытный кирпичик огромной отрасли культуры, создающей эстетическую среду обитания человека. Пифагор полагал, что все разнообразие идей, даже отвлеченных можно выразить числами и фигурами. Для описания структуры цветоводства нет лучшей фигуры, чем стоящая на своей вершине пирамида. Ее огромное основание смотрящее вверх, легко разглядеть и неспециалисту. Это - фирмы занимающихся тиражированием сортовых растений. В этой сфере оборачиваются большие деньги, активно работает реклама, по полям движется почти роботизированная техника и растут миллионы цветов. Но их деятельность - только итог работы других менее заметных хозяйств, подобно тому как огромный сборочный цех автозавода только собирает произведенные детали и может остановиться при нехватке единственного винта. Не здесь бьется сердце цветоводства, которое питает его свежей кровью, позволяет жить и обновляться. Средняя часть пирамиды - менее крупные, обычно семейные фирмы,специализирующиеся на выращивании узкой группы культурных растений, хозяин которых часто занимается еще и селекцией - имеет "бридинг программу". Еще ниже к вершине - небольшие хозяйства или частные сады, в которых выращиваются устойчивые клоны дикорастущих растений или делаются попытки межвидовой гибридизации. В этом деле столько же коммерции, сколько здорового интереса и увлечения делом. Нередко продажа растений только восполняет затраты на их содержание. Именно здесь создают предпосылки создания широкого спектра сортов отдельных декоративных растений. Основание на котором стоит этот колосс - первичная интродукция и окультуривание дикорастущих растений и поддержание видового генофонда декоративных растений имеющихся в стране. Эта сфера наименее поддается коммерциализации и заняты ею Ботанические сады и очень немногочисленные питомники, работающие в тесном взаимодействии с научными кругами и использующие в своей работе совремнную научную информацию. Итак, грани пирамиды сошлись в точке и по всем законам физики такая пирамида быда бы крайне неустойчивой, если бы не одно обстоятельство. В этой сфере еще работают тысячи любителей цветоводов, потому, что выращивание видов и есть основа любительского цветоводства во многих странах. Как все рационально! Только увлекающийся человек может отдавать свой труд в сфере не сулящей прибыли и, кроме того, только громадное количество выращивателей и мест выращивания может гарантировать капризному вселенцу жизнь на новой родине.

Иногда кажется, что эта структура создана сама собой, силой обстоятельств, но я много раз убеждался в осознанности важной задачи - сохранения генофонда декоративных растений во многих странах, известных своими цветоводческими традициями. Это проявляется в очень тесном взаимодействии питомников, ботанических садов и клубных объединений любителей. В Великобритании выдающиеся частные коллекция получают статус национальной коллекции. Какой статус у моей коллекции? У меня ощущение, что в последние годы я не выращиваю цветы, а постоянно их спасаю. Слишком много отбирают они времени, сил и средств. Больше, чем я иногда могу им дать. Расширение генофонда какой -то группы декоративных растений не является в республике национальной задачей. Может быть потому, что много других задач. Может быть эта задача кажется пока экзотичной и ненужной.

Звонит телефон из карантинного пункта... Я не мечтатель и не романтик, и даже обижусь, если меня назовут этим словом. Главное дело начать. Пусть эта пирамидка будет маленькой, но обязательно своеобразной. И строить ее можно годы и годы. Было бы на чем. Был бы этот точечный фундамент на котором стоят огромные производства в других странах и который при всей своей незаметности несет огромную тяжесть.

Леонид Бондаренко, 2004 г.